![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Креш курс биологии сексуальности для филологов-феминисток. Часть2.
Часть 1 здесь.
Я самого начала разочарую тех, кто ожидает в этом разделе ответов на все вопросы. Скорее я буду сама ставить вопросы, хотя может быть для кого-то что-то и проясниться. В общем вы увидите, как биологическое и социальное начинает причудливо переплетаться и как в конечном счете сложно формируются и выглядят наши социально-биологические роли.
Итак, прежде всего разберемся с инстинктами. Нам будет проще понять суть различий в понятии инстинктов между человеком и животными, если мы посмотрим на структуру инстинкта, которую предложил Конрад Лоренц. Он состоит из трех основных частей: (1)нейрональная сеть, которую называют врождённый разрешающий механизм ВРМ (innate releasing mechanism), который в ответ на (2) релизер (внешний сенсорный стимул, сигнал от индивидуума к индивудууму) запускает (3) фиксированную форму действия ФФД. О научных проблемах расшифровки этих всех механизмов у животных хорошо, хотя и не бесспорно, описано тут. У животных эти все компоненты работают железно, независимо от опыта и инстинкт всем комплектом передается из поколения в поколение. И вот есть подозрения, что у человека если врождённый разрешающий механизм ВРМ и запрограммирован генетически, то частично релизеры и фиксированная форма действия перенастроены на вторичные механизмы.
Проще будет понять, если я приведу пример. В сообществе феминизм живо дискутировалась тема инстинктивности материнства. На обсуждение ставился вопрос: «... .материнское поведение женщины определяется не ее инстинктами, а поведенческими стереотипами, усвоенными в семье, социальными нормами общества, влиянием малых социальных групп, а также конкретным опытом взаимодействия с конкретными ребенком.»
Если мы усвоили структуру инстинкта, то в вопросе инстинктивности материнства нам сейчас кое-кто прояснится, а именно, где заканчивается врожденное, а где начинается опыт и научение. Как раз вышла статья «A Specific and Rapid Neural Signature for Parental Instinct», где ученые сообoают о том, что им удалось с помощью магнитной энцефалографии обнаружить участок в мозгу, который активировался в ответ на созерцание лица младенца и не активировался при созерцании взрослого лица независимо от того, имели подопытные родительский опыт или нет. И этот участок находится в орбитофронтальной коре, которая задействована в реакции на вознаграждение, что предполагает идентификацию нейронального базиса, который задействован в реализации материнского инстинкта. То есть будем считать, что первый врожденный компонент этого инстинкта мы уже нащупали. Релизером в данном случае выступают какие-то особенности строения лица младенца, которые непосредственно распознаются мозгом родителя. А вот что касается фиксированной формы действия, то тут уже как ни крути, чистое научение. Но пока мы дойдем до научения, давайте до конца разберемся с этим участком. Мы пока знаем, что он есть. Мы не знаем достоверно, отличается ли он у женщины и у мужчины, имеет ли какое-то влияние характер родительского опыта, эмоциональное состояния и мы не знаем, главное, когда он появился в мозге? Был ли там встроен изначально? Или?... И тут мы вернемся к аналогии с речевым центром. Вполне вероятно, что этот центр материнского инстинкта есть в зачаточном состоянии, но для того, чтобы он инициировался подобно речевому, надо какие-то определенные стимулы и вполне вероятно что тут тоже может быть критичный период где-то в раннем возрасте. Как должен выглядеть сигнал для инициации материнского инстинкта я вобще судить не берусь. Вполне вероятно, что эти те самые пресловутые игры в куклы. Инициируется этот участок у мальчиков так же само по тому же принципу? Не ясно.
Кстати, описание личных переживание участников сообщества ru_childfree косвенно подтерждают эту идею. Сочное подробное описание отвращения к детскому лицу наводит на мысль, что тут не так себе простое неприятие. Вполне вероятно, что в голове действительно не работает определенный девайс.
Если мы с распознаванием «мозг матери – лицо ребенка» разобрались, перейдем к поведению. Тут возникает вопрос, насколько вероятно появление различных моделей поведения (фиксированных форм действия, выражаясь терминологией инстинкта) ребенок (отец)-мать? Они произвольны? Я думаю, что они могут трансформироваться в каких-то рамках, но вряд ли до конца произвольны. Исходя из того, что этот центр расположен в орбифронтальной коре и связан с получением вознаграждения, можно предположиться, что ориентир – получение конечной сатисфакции и удовольствия от совершенного действия. И тут включаются в работу уже другие участки мозга и нейрональные пути. Проще выражаясь, мы увидели лицо младенца, активировались и совершили с ним действие, которое принесет нам удовлетворение.
Там в дискуссии в феминистическом комьюнити ставится резонный вопрос: «Все паттерны материнского поведения бесконечно модифицируются и при случае заменяются на свою противоположность (например реакцией на плач ребенка может быть с равной вероятностью как попытка накормить, так и избеиение).» Если избиение приносит моральное удовлетворение, то вполне возможно, что это и избиение. По какой причине избиение может приносить моральное удовлетворение это тоже сложный вопрос. Можно об этом поразмыслить на досуге, однако я должна заметить, что бесконечная модификация это весьма спорное утверждение. В большинстве случаев мы все-таки наблюдаем факт, что паттерн «попытка накормить» превосходит по силе материнское раздражение и усталость. Что наводит на мысль, что он зафиксирован в поведении достаточно прочно, хоть и модель поведения результат обучения.
Итак, когда мы разобрались с материнским инстинктом, перейдем к сексу. В первой части мы убедились, что половая идентификация заложена в голове и она наверняка намного сложнее и комплекснее, чем мы можем себе представить. Мозг женщины и мозг мужчины разные. Зачем это надо? Самый простой ответ – реализация того самого квази-инстинктивного поведения, которое направлено на совокупление. Точно так же как и в случае «мозг матери – лицо ребенка», тут работает аналогия «мозг мужчины– женщина» и «мозг женщины – мужчина», при этом для мозга мужчины «женские» релизеры совсем не такие, как для женского мозга «мужские» релизеры. Тут есть немного на эту тему. Мне кажется, сексуальные роли, несмотря на ряд трансформаций, находятся как раз в этих инстинктивных рамках. Где-то после рождения и во время большой перестройки мозга в подростковом возрасте, инициируются зоны мозга, ответственные за реализацию программы сексуального поведения.
Я никого не удивлю, если скажу, что сексуальное поведение и развитие участков, ответственных за сексуальное поведение находится под контролем гормонов. Давайте в качестве примера рассмотрим тестостерон, который в большой мере определяет сексуальное поведение мужчины.
В дискуссии к прошлому посту очень кстати коментировала практикующий эндокринолог, которая очертила для меня ряд вопросов, в которых обычно люди путаются. Например, мы говорим, что тестостерон, мужской гормон, вызывает агрессию. Это утверждение базируется на исследовании поведений крыс, обезьян, человека. То есть мы с большой долей уверенности можем сказать, что гормональный сигнал воспринимается мозгом трансформируется в определенный тип поведения. Эндокринолог говорит, что тестостерон повышает общую возбудимость, а вот как это интерпретирует мозг и во что это выльется, это вопрос воспитания. И да, и нет. Во-первых, тестостерон изменяет уровень нейротрансмиттеров. Коль скоро мы можем исключить вопрос воспитания у крыс, то можем предположить, что тестостерон узнается участками мозга, которые напрямую ответственные за поведение. Там довольно сложный нейронный путь из гипоталамуса через средний мозг на передний, там же в гипоталамусе самая большая плотность рецепторов, узнающих эстроген и тестостерон. У человека, мы помним, все сложнее. За агрессивное поведение отвечают те же эволюционно древние участки мозга, но они находятся под контролем коры головного мозга. А вот тут мы уже опять подобрались к социуму. Кора головного мозга отвечает за научение, контроль за действиями и оценку последствий действий во времени. Ощущение агрессии рождается в мозгу и так и эдак, в зависимости от силы полученного гормонального сигнала, эффективности его восприятия рецепторами, скорости процессирования нервными клетками, а вот что мы из него сделаем: разорвем на себе рубашку, проломим стену или набьем морду кому, это уже вопрос воспитания и в компетенции префронтальной коры.
Это все очень упрощенная схема возникновения агрессии, которой на самом деле насчитывается много разновидностей и которая проходит по разным нейронным путям и вызывается не только тестостероном, но и кучей других гормонов и факторов, их комбинацией и взаимодействием. Но вернемся к сексу. Коль нам уже ясно, как это приблизительно работает, мы можем прикинуть, какие у нас шансы втиснуть нашу природу в социальные рамки. Итак, мы уже опять со спокойной душой говорим, что мужские гормоны определяют поведение мужчины (более агрессивное), а женские гормоны – женское (менее агрессивное), воздействуя на эволюционно древние участки мозга. Это все перепутывается с сетью различных врожденных разрешающих механизмов (напомню, один из компонентов инстинкта, может быть инициирован, а может и молчать), передается на кору головного мозга (которая обучается) и все это выливается в какие-то модели сексуального поведения, которые с одной стороны обучаемы корой мозга, а с другой стороны необучаемы, потому что совершенно конкретные импульсы генерируются в «необучаемых» частях мозга.
И это все накладывается с одной стороны на биологическую вариабельность (начиная от естественного количества гормонов, рецепторов, нейротрансмиттеров, скорости передачи нервного сигнала), и на опыт (который хоть где-то и унифицирован культурными традициями, но с другой стороны усваивается с разной скоростью и эффективностью). Однако при всем разнообразии возможных комбинаций поведения, оно все еще не до конца произвольно и находится в каких-то биологических адаптивных рамках, и это все изучает направление mating intelligence в рамках social brain. Чтобы немного развеселить скучающую публику, приведу пример: большинство женщин все-таки возбуждается на конкретные маскулинные сигналы и доминирующее поведение мужчины (гормональный и чисто биологический акт), но при выборе кандидатов для длительного союза или для короткого, они руководствуются совершенно разными критериями (обучение и опыт). Точно так же и с мужчинами. Тут есть интересный материал на эту тему, а тут это рассматривается с серьезного аспекта философии и психологии.
То есть как ни крути, вынести секс за рамки пола не получается. Точно так же, как невозможно вынести сексуальное поведение за рамки общества, но эти рамки должны лежать так, чтобы как можно меньше людей испытывали дискомфорт от усвоеных им ролей. Мне недавно на глаза попалась статья о сексуальных расстройствах у турецких женщин. Статья интересна тем, что Турция с одной стороны выразительно патриархальная страна, но с другой стороны уже есть возможность поинтересоваться у женщин, как им там в патриархате живется. И вот оказалось, что действительно, есть целый ряд расстройств, которые вызваны как раз культурными традициями.
Другой, противоположный эффект, описывают в Англии феминистки. Все усилия феминисток по де-oбъективизации женщин в сексе вылезли в неожиданный феномен. Еще с викторианских времен проводилась длительная просветительская работа о том, что женщина не oъект секса, пассивная роль это плохо, нельзя давать собой пользоваться, надо проявлять активность и говорить о своих желаниях в голос. Женщины поняли это буквально. Одним из хитов летних продаж стала футболка «Трахни меня». Вот такая трансформация от ночнушки от отверстием до футболки, а суть не поменялясь. Как женщину не учи, а она все довольствуется своей ролью объекта. Феминистки признают, что это ответ на перекосы в обучении и обещают изучить явление глубже и сделать выводы.
Наконец мы дошли до дискриминации по половому признаку. То, что женщины и мужчины имеют не только разное анатомическое строение, разный мозг и могут реализовывать разные роли не повод для дискриминации. Большой соблазн сказать, что строение мозга и тела дает нам разные возможности в интеллектуальном или физическом приложении. Мозг очень пластичен, мы не знаем до конца его возможностей, что даже о склонностях к какому-то типу работ можно говорить с очень большой натяжкой. Но и говорить, что секс это причина неравенства в обществе можно говорить тоже условно. Примером может послужить тюремный коллектив, который только на первый взгляд унисекс, но дискриминация там процветает, при этом там тоже существуют различия между мужчинами и женщинами. Я очень рекомендую к прочтению эссе Людмины Альперн «Новые амазонки, Или женская тюрьма как очаг радикального феминизма». Причина неравенства - жесткая иерархия и конкуренция в обществе вообще, к которой мужчины приспособлены значительно лучше, грубо говоря, благодаря своему тестостерону, который отвечает за агрессию и склонность к риску.
Что с этим можно делать, я не знаю. Кто-то предлагает бороться с этой системой вообще, строить комунизм, где не тот, кто сильнее, тот и прав, а по справедливости, но вот не получается: те, кто поактивнее и мотивированы (опять конкуренция), тем не дают, а те, кто пассивен, те не хотят. Кто-то предлагает переучить мальчиков на девочек еще в школе (до дискриминации мальчиков один шаг). Кто-то предлагает научить девочек драться (На правах рекламы: провожу курсы самозащиты для женшин). Что касается ролей в обществе, то критикуя доминантую позицию мужчин, феминизм склонен упускать важную обратну сторону медали. Доминантность в большой мере предполагает и такое качество, как опека, ответственность и забота. Я спросила как-то своих мужа и отца, что с их точки зрения есть наиболее значительной задачей в семье при том, что в обиходе роли жены и мужа перекрываются: заработок одинаков, домашние обязанности распределены поровну, воспитание детей дело двоих. И они мне ответили, что есть нечто, что не дает им расслабиться ни на минуту, не уходит из головы никогда и мотивирует - это постоянное чувство ответственности за будущее семьи.
Я самого начала разочарую тех, кто ожидает в этом разделе ответов на все вопросы. Скорее я буду сама ставить вопросы, хотя может быть для кого-то что-то и проясниться. В общем вы увидите, как биологическое и социальное начинает причудливо переплетаться и как в конечном счете сложно формируются и выглядят наши социально-биологические роли.
Итак, прежде всего разберемся с инстинктами. Нам будет проще понять суть различий в понятии инстинктов между человеком и животными, если мы посмотрим на структуру инстинкта, которую предложил Конрад Лоренц. Он состоит из трех основных частей: (1)нейрональная сеть, которую называют врождённый разрешающий механизм ВРМ (innate releasing mechanism), который в ответ на (2) релизер (внешний сенсорный стимул, сигнал от индивидуума к индивудууму) запускает (3) фиксированную форму действия ФФД. О научных проблемах расшифровки этих всех механизмов у животных хорошо, хотя и не бесспорно, описано тут. У животных эти все компоненты работают железно, независимо от опыта и инстинкт всем комплектом передается из поколения в поколение. И вот есть подозрения, что у человека если врождённый разрешающий механизм ВРМ и запрограммирован генетически, то частично релизеры и фиксированная форма действия перенастроены на вторичные механизмы.
Проще будет понять, если я приведу пример. В сообществе феминизм живо дискутировалась тема инстинктивности материнства. На обсуждение ставился вопрос: «... .материнское поведение женщины определяется не ее инстинктами, а поведенческими стереотипами, усвоенными в семье, социальными нормами общества, влиянием малых социальных групп, а также конкретным опытом взаимодействия с конкретными ребенком.»
Если мы усвоили структуру инстинкта, то в вопросе инстинктивности материнства нам сейчас кое-кто прояснится, а именно, где заканчивается врожденное, а где начинается опыт и научение. Как раз вышла статья «A Specific and Rapid Neural Signature for Parental Instinct», где ученые сообoают о том, что им удалось с помощью магнитной энцефалографии обнаружить участок в мозгу, который активировался в ответ на созерцание лица младенца и не активировался при созерцании взрослого лица независимо от того, имели подопытные родительский опыт или нет. И этот участок находится в орбитофронтальной коре, которая задействована в реакции на вознаграждение, что предполагает идентификацию нейронального базиса, который задействован в реализации материнского инстинкта. То есть будем считать, что первый врожденный компонент этого инстинкта мы уже нащупали. Релизером в данном случае выступают какие-то особенности строения лица младенца, которые непосредственно распознаются мозгом родителя. А вот что касается фиксированной формы действия, то тут уже как ни крути, чистое научение. Но пока мы дойдем до научения, давайте до конца разберемся с этим участком. Мы пока знаем, что он есть. Мы не знаем достоверно, отличается ли он у женщины и у мужчины, имеет ли какое-то влияние характер родительского опыта, эмоциональное состояния и мы не знаем, главное, когда он появился в мозге? Был ли там встроен изначально? Или?... И тут мы вернемся к аналогии с речевым центром. Вполне вероятно, что этот центр материнского инстинкта есть в зачаточном состоянии, но для того, чтобы он инициировался подобно речевому, надо какие-то определенные стимулы и вполне вероятно что тут тоже может быть критичный период где-то в раннем возрасте. Как должен выглядеть сигнал для инициации материнского инстинкта я вобще судить не берусь. Вполне вероятно, что эти те самые пресловутые игры в куклы. Инициируется этот участок у мальчиков так же само по тому же принципу? Не ясно.
Кстати, описание личных переживание участников сообщества ru_childfree косвенно подтерждают эту идею. Сочное подробное описание отвращения к детскому лицу наводит на мысль, что тут не так себе простое неприятие. Вполне вероятно, что в голове действительно не работает определенный девайс.
Если мы с распознаванием «мозг матери – лицо ребенка» разобрались, перейдем к поведению. Тут возникает вопрос, насколько вероятно появление различных моделей поведения (фиксированных форм действия, выражаясь терминологией инстинкта) ребенок (отец)-мать? Они произвольны? Я думаю, что они могут трансформироваться в каких-то рамках, но вряд ли до конца произвольны. Исходя из того, что этот центр расположен в орбифронтальной коре и связан с получением вознаграждения, можно предположиться, что ориентир – получение конечной сатисфакции и удовольствия от совершенного действия. И тут включаются в работу уже другие участки мозга и нейрональные пути. Проще выражаясь, мы увидели лицо младенца, активировались и совершили с ним действие, которое принесет нам удовлетворение.
Там в дискуссии в феминистическом комьюнити ставится резонный вопрос: «Все паттерны материнского поведения бесконечно модифицируются и при случае заменяются на свою противоположность (например реакцией на плач ребенка может быть с равной вероятностью как попытка накормить, так и избеиение).» Если избиение приносит моральное удовлетворение, то вполне возможно, что это и избиение. По какой причине избиение может приносить моральное удовлетворение это тоже сложный вопрос. Можно об этом поразмыслить на досуге, однако я должна заметить, что бесконечная модификация это весьма спорное утверждение. В большинстве случаев мы все-таки наблюдаем факт, что паттерн «попытка накормить» превосходит по силе материнское раздражение и усталость. Что наводит на мысль, что он зафиксирован в поведении достаточно прочно, хоть и модель поведения результат обучения.
Итак, когда мы разобрались с материнским инстинктом, перейдем к сексу. В первой части мы убедились, что половая идентификация заложена в голове и она наверняка намного сложнее и комплекснее, чем мы можем себе представить. Мозг женщины и мозг мужчины разные. Зачем это надо? Самый простой ответ – реализация того самого квази-инстинктивного поведения, которое направлено на совокупление. Точно так же как и в случае «мозг матери – лицо ребенка», тут работает аналогия «мозг мужчины– женщина» и «мозг женщины – мужчина», при этом для мозга мужчины «женские» релизеры совсем не такие, как для женского мозга «мужские» релизеры. Тут есть немного на эту тему. Мне кажется, сексуальные роли, несмотря на ряд трансформаций, находятся как раз в этих инстинктивных рамках. Где-то после рождения и во время большой перестройки мозга в подростковом возрасте, инициируются зоны мозга, ответственные за реализацию программы сексуального поведения.
Я никого не удивлю, если скажу, что сексуальное поведение и развитие участков, ответственных за сексуальное поведение находится под контролем гормонов. Давайте в качестве примера рассмотрим тестостерон, который в большой мере определяет сексуальное поведение мужчины.
В дискуссии к прошлому посту очень кстати коментировала практикующий эндокринолог, которая очертила для меня ряд вопросов, в которых обычно люди путаются. Например, мы говорим, что тестостерон, мужской гормон, вызывает агрессию. Это утверждение базируется на исследовании поведений крыс, обезьян, человека. То есть мы с большой долей уверенности можем сказать, что гормональный сигнал воспринимается мозгом трансформируется в определенный тип поведения. Эндокринолог говорит, что тестостерон повышает общую возбудимость, а вот как это интерпретирует мозг и во что это выльется, это вопрос воспитания. И да, и нет. Во-первых, тестостерон изменяет уровень нейротрансмиттеров. Коль скоро мы можем исключить вопрос воспитания у крыс, то можем предположить, что тестостерон узнается участками мозга, которые напрямую ответственные за поведение. Там довольно сложный нейронный путь из гипоталамуса через средний мозг на передний, там же в гипоталамусе самая большая плотность рецепторов, узнающих эстроген и тестостерон. У человека, мы помним, все сложнее. За агрессивное поведение отвечают те же эволюционно древние участки мозга, но они находятся под контролем коры головного мозга. А вот тут мы уже опять подобрались к социуму. Кора головного мозга отвечает за научение, контроль за действиями и оценку последствий действий во времени. Ощущение агрессии рождается в мозгу и так и эдак, в зависимости от силы полученного гормонального сигнала, эффективности его восприятия рецепторами, скорости процессирования нервными клетками, а вот что мы из него сделаем: разорвем на себе рубашку, проломим стену или набьем морду кому, это уже вопрос воспитания и в компетенции префронтальной коры.
Это все очень упрощенная схема возникновения агрессии, которой на самом деле насчитывается много разновидностей и которая проходит по разным нейронным путям и вызывается не только тестостероном, но и кучей других гормонов и факторов, их комбинацией и взаимодействием. Но вернемся к сексу. Коль нам уже ясно, как это приблизительно работает, мы можем прикинуть, какие у нас шансы втиснуть нашу природу в социальные рамки. Итак, мы уже опять со спокойной душой говорим, что мужские гормоны определяют поведение мужчины (более агрессивное), а женские гормоны – женское (менее агрессивное), воздействуя на эволюционно древние участки мозга. Это все перепутывается с сетью различных врожденных разрешающих механизмов (напомню, один из компонентов инстинкта, может быть инициирован, а может и молчать), передается на кору головного мозга (которая обучается) и все это выливается в какие-то модели сексуального поведения, которые с одной стороны обучаемы корой мозга, а с другой стороны необучаемы, потому что совершенно конкретные импульсы генерируются в «необучаемых» частях мозга.
И это все накладывается с одной стороны на биологическую вариабельность (начиная от естественного количества гормонов, рецепторов, нейротрансмиттеров, скорости передачи нервного сигнала), и на опыт (который хоть где-то и унифицирован культурными традициями, но с другой стороны усваивается с разной скоростью и эффективностью). Однако при всем разнообразии возможных комбинаций поведения, оно все еще не до конца произвольно и находится в каких-то биологических адаптивных рамках, и это все изучает направление mating intelligence в рамках social brain. Чтобы немного развеселить скучающую публику, приведу пример: большинство женщин все-таки возбуждается на конкретные маскулинные сигналы и доминирующее поведение мужчины (гормональный и чисто биологический акт), но при выборе кандидатов для длительного союза или для короткого, они руководствуются совершенно разными критериями (обучение и опыт). Точно так же и с мужчинами. Тут есть интересный материал на эту тему, а тут это рассматривается с серьезного аспекта философии и психологии.
То есть как ни крути, вынести секс за рамки пола не получается. Точно так же, как невозможно вынести сексуальное поведение за рамки общества, но эти рамки должны лежать так, чтобы как можно меньше людей испытывали дискомфорт от усвоеных им ролей. Мне недавно на глаза попалась статья о сексуальных расстройствах у турецких женщин. Статья интересна тем, что Турция с одной стороны выразительно патриархальная страна, но с другой стороны уже есть возможность поинтересоваться у женщин, как им там в патриархате живется. И вот оказалось, что действительно, есть целый ряд расстройств, которые вызваны как раз культурными традициями.
Другой, противоположный эффект, описывают в Англии феминистки. Все усилия феминисток по де-oбъективизации женщин в сексе вылезли в неожиданный феномен. Еще с викторианских времен проводилась длительная просветительская работа о том, что женщина не oъект секса, пассивная роль это плохо, нельзя давать собой пользоваться, надо проявлять активность и говорить о своих желаниях в голос. Женщины поняли это буквально. Одним из хитов летних продаж стала футболка «Трахни меня». Вот такая трансформация от ночнушки от отверстием до футболки, а суть не поменялясь. Как женщину не учи, а она все довольствуется своей ролью объекта. Феминистки признают, что это ответ на перекосы в обучении и обещают изучить явление глубже и сделать выводы.
Наконец мы дошли до дискриминации по половому признаку. То, что женщины и мужчины имеют не только разное анатомическое строение, разный мозг и могут реализовывать разные роли не повод для дискриминации. Большой соблазн сказать, что строение мозга и тела дает нам разные возможности в интеллектуальном или физическом приложении. Мозг очень пластичен, мы не знаем до конца его возможностей, что даже о склонностях к какому-то типу работ можно говорить с очень большой натяжкой. Но и говорить, что секс это причина неравенства в обществе можно говорить тоже условно. Примером может послужить тюремный коллектив, который только на первый взгляд унисекс, но дискриминация там процветает, при этом там тоже существуют различия между мужчинами и женщинами. Я очень рекомендую к прочтению эссе Людмины Альперн «Новые амазонки, Или женская тюрьма как очаг радикального феминизма». Причина неравенства - жесткая иерархия и конкуренция в обществе вообще, к которой мужчины приспособлены значительно лучше, грубо говоря, благодаря своему тестостерону, который отвечает за агрессию и склонность к риску.
Что с этим можно делать, я не знаю. Кто-то предлагает бороться с этой системой вообще, строить комунизм, где не тот, кто сильнее, тот и прав, а по справедливости, но вот не получается: те, кто поактивнее и мотивированы (опять конкуренция), тем не дают, а те, кто пассивен, те не хотят. Кто-то предлагает переучить мальчиков на девочек еще в школе (до дискриминации мальчиков один шаг). Кто-то предлагает научить девочек драться (На правах рекламы: провожу курсы самозащиты для женшин). Что касается ролей в обществе, то критикуя доминантую позицию мужчин, феминизм склонен упускать важную обратну сторону медали. Доминантность в большой мере предполагает и такое качество, как опека, ответственность и забота. Я спросила как-то своих мужа и отца, что с их точки зрения есть наиболее значительной задачей в семье при том, что в обиходе роли жены и мужа перекрываются: заработок одинаков, домашние обязанности распределены поровну, воспитание детей дело двоих. И они мне ответили, что есть нечто, что не дает им расслабиться ни на минуту, не уходит из головы никогда и мотивирует - это постоянное чувство ответственности за будущее семьи.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Page 7 of 8